Как возникло конфуцианство, каковы основные понятия

Конфуций жил в переходный период, характеризующийся раздроблением империи Чжоу на несколько децентрализованных феодальных государств. Подтверждая принципы традиционной иерархически-патриархальной системы Чжоу, он пытался максимально демократизировать или гуманизировать их.

Конфуций положил начало философскому проекту как поиску мудрости, любви и гармонии. После его кончины, около 500 года до нашей эры, возникло множество философских учений, в том числе связанных с даосизмом, мусульманством и законничеством. Философских позиций было настолько много, что комментаторы того времени, несколько преувеличивая, говорили, что появилось «Сто школ» китайской мысли. Каждое из этих достижений в классической философии, развивалось примерно в то же время, что и идеи древнегреческих философов, и, по крайней мере, частично, как острая критика идей, связанных с Конфуцием.

Конфуций в истории

Несмотря на то, что возникновение конфуцианства в Китае связывают с учением Конфуция, сам Конфуций никоим образом не считал себя основателем философской школы. По сути, он не был основателем конфуцианства в том смысле, как Будда основал буддизм или Иисус Христос – христианство.

• Главной заботой Конфуция было восстановление социально-политического порядка, который преобладал, во всяком случае, в его представлении, в начале правления Чжоу (1027-256 годы до нашей эры). Он сознательно пытался реанимировать древность, чтобы добиться нового. Отстаивая ритуализированную жизнь, Конфуций предлагал оживить смысл прошлого.
• Он странствовал из царства в царство в границах империи Чжоу, надеясь, что его идеи найдут восторженного покровителя. Хотя Конфуцию так и не удалось воплотить свои намерения, он обрел заинтересованных последователей, для которых он стал не только учителем, но и политическим деятелем.
• Конфуций никогда не писал трактатов или диалогов, которые должны были служить систематическим выражением его идей. Со временем отчеты о дискуссиях с учениками стали записываться и редактироваться последователями Конфуция. Они известны как Лунь юй論語 (Беседы и рассуждения) или Аналекты Конфуция. Правда, некоторые ученые сомневаются в том, в какой степени Аналекты на самом деле представляют истинные высказывания и идеи Конфуция. Тем не менее, текст на протяжении веков принимался большим количеством последователей, как суть конфуцианства, что сделало его главной книгой конфуцианства, обязательной к изучению наизусть для классического китайского образования.
• Если даты жизни Конфуция, которые ему приписывают историки – 552-479 годы до нашей эры – верны, он был современником таких титанов мировой культуры как греческий поэт Пиндар, трагик Эсхил, философ Гераклит (Древняя Греция). И, безусловно, он стоит на одном уровне с ними. Он был ученым, государственным деятелем, редактором разнообразной литературы, включая И Цзин и Ши-цзин.

Со времен Сыма Цяня биография Конфуция тесно связана с интерпретацией его философии. Связывание определенных элементов философии Конфуция с его жизненным опытом – неблагородное дело, поскольку многие детали его биографии были записаны в поучительных анекдотах, имеющих отношение к дидактике.

Конфуций и его время

Конфуций родился в Цюйфу, в составе царства Лу (на территории современной провинции Шаньдун), в период Вёсен и Осеней (начало династии Восточная Чжоу). Как и другие региональные государства того времени, Лу было связано с императорским домом Чжоу исторически, культурно, кровными узами и моральными обязательствами.

Отец Конфуция, Шулян Хэ, отставной военный, происходил из благородного рода Кун царства Сун. По словам Сыма Цянь, аристократическая семья известна тем, что среди ее несколько представителей прославились мастерством в ритуалах, и они были выдающимися советниками для правителей Сун. Однако к середине 7 века до нашей эры благородный род обеднел и утратил свое политическое положение. Некоторые Куны и среди них прадед Конфуция перебрались жить в царство Лу.

Куны в Лу представляли зарождающийся класс ши 士, растеряв свои наследственные права, которыми пользовались их предки в Сун. К этому классу принадлежали люди талантливые, но скромного происхождения, которые стремились достичь высокого положения благодаря интеллектуальным возможностям. Они могли служить в армии или работать на любой административной должности, поскольку были обучены шести искусствам, но в социальной иерархии того времени стояли лишь на ступень выше простого народа.

В традиционной биографии, о которой сообщает Сыма Цянь, Шулян Хэ взял в наложницы пятнадцатилетнюю девушку Янь Чжэнцзай в возрасте 65 лет. Согласно обычаям того времени это была неподобающая связь – ехэ 野合.

Согласно некоторым легендам позднего времени, рождение Конфуция сопровождалось экстраординарными событиями (новорожденного посетили драконы и божественные существа, слышалась небесная музыка). Ортодоксальные конфуцианцы, придерживающиеся рационалистических тенденций, отвергают эти легенды.

Шулян Хэ умер, когда будущий мыслитель был совсем маленьким, оставив молодую вдову на произвол судьбы. С раннего возраста ему пришлось столкнуться с материальными трудностями и много работать. Как можно узнать из Аналектов он гордился своим скромным положением, что побудило его развивать навыки. Ему нелегко было поступить на государственную службу и Конфуцию пришлось стать «совершенномудрым» (9.6).

Сначала он нашел работу в клане Цзисунь, в семье, члены которой в течение многих десятилетий служили главными советниками правителей Лу. Он занимал несколько скромных должностей – распорядителя амбаров и смотрителя скота, окружного чиновника. Это привело его к важным назначениям при дворе Лу – министром общественных работ и министром юстиции. Записи того времени свидетельствую о том, что Конфуций эффективно решал вопросы правопорядка. Но еще больше впечатляет его мастерство в дипломатических поручениях. Он всегда следил за тем, чтобы правитель и его миссия были тщательно подготовлены к неожиданным ситуациям, которые могли навредить статусу, он мог посоветовать, как вести трудные переговоры и довести их до успеха. Но пост министра юстиции он занимал несколько лет.

Его отставка явилась результатом длительной борьбы с влиятельными семьями, которые на протяжении поколений пытались вырвать власть у законных правителей Лу. Конфуций счел такие действия преступными и неприемлемыми и готов был сражаться справедливыми средствами, чтобы восстановить власть законного правителя. Серьезное столкновение произошло в 498 году до нашей эры. Однако Конфуцию не удалось повлиять на политику государства. Главы потомственных семейств не доверяли Конфуцию, и у него не оставалось иного выбора¸ кроме как уйти в отставку и покинуть дом.

Самоизгнание привело Конфуция к долгим странствованиям по царствам в империи Чжоу. Путешествие продлилось 14 лет, и Конфуций все эти годы провел в поисках правителя, который мог бы принять его видение добродетельного правительства и руководствоваться им. Его поиски в конечном итоге оказались напрасными, но Конфуций никогда не сдавался. Тем, кто считал его амбиции подозрительными, Учитель отвечал: «Твердое не сточить, а истинно белое и черной краской не зачернить. Неужто я уподоблюсь тыкве-горлянке, которую не съешь, пока она висит?» (17.7)

Конфуций воодушевлялся мыслью, что он способен многое исправить в этом мире. Он верил, что родился в то время, когда у людей, которые находились в сходных его положению обстоятельствах, могут быть стремления.

• К середине 6 века до нашей эры приближалось 500-летие династии Чжоу. Политическая основа, которую определили основатели династии, вассальная зависимость, удерживаемая семейными узами, все еще существовала. Однако уже начало периода Вёсен и Осеней характеризовалось ослаблением власти чжоуского вана. Региональные правители, которые были родственниками правителя Чжоу, по идее, должны были быть его сильными сторонниками, но они предпочли преследовать собственные амбиции, стремясь к суверенитету в собственных владениях (своего рода полис).
• Никто из региональных правителей не интересовался идеей высшего блага или тем, находится ли в безопасности страна. Вражда из-за мелких выгод отнимала большую часть времени. То же можно сказать о представителях аристократического сословия, которые когда-то помогали правителю в управлении государством. Тот или иной аристократ, как патриций в Древнем Риме, становился настолько бесцеремонным, что открыто соперничал с ваном в том, кто богаче и у кого больше женщин.
• Но некомпетентность высшего сословия позволяла таким людям, как Конфуций, которые имели скромное происхождение (и когда-то служившие им), брать на себя административные функции правительства. Хотя на этом этапе они еще не могли вытеснить аристократию как элиту общества, они верили, что если много работать, учиться, проявлять смекалку¸ то, в конце концов, у них появится возможность оказывать влияние на политику.

Более того, некоторые представители класса ши 士ставили перед собой самые высокие цели. Они предлагали новые идеи и размышление о достоинстве и благородстве, которые, по их мнению, способны бросить вызов тем предположениям, которые использовались для оправдания существовавшей социальной иерархии.

Конфуций – Учитель

Человек, который вдохновлял Конфуция, – Чжоу-гун, брат У-вана, основателя династии Чжоу и регент малолетнего сына правителя Чэн-вана. Несмотря на дистанцию во времени, Конфуций считал, что и он и «чжоуский князь» желали одного и того же для благополучия династии: социальной гармонии, политической стабильности, основанных на доверии и взаимных моральных обязательствах. Но Чжоу-гун был членом родовой знати, а Конфуций только чиновником, а это означало, что его политическая власть была ограничена. И даже авторитет, которым он обладал, зависел от того, находился он государственной должности или нет.

Не занимая официальные должности, Конфуций не мог устраивать ритуалы и помогать правителю в жертвоприношении или принимать участие в любых политических мероприятиях. Он очень огорчался, когда оставался не при делах, беспокоился о своей бесполезности для мира. Некоторые последователи, сопровождавшие его в странствованиях, задавались вопросом, могло ли стремление к активной политической жизни привести Конфуция к тому, что он переоценил свои силы. Попытки политико-философского посредничества потерпели неудачу, поскольку было невозможно примирить дофеодальные идеалы с идеалами, типичными для его времени, в которых преобладали сильные территориальные и политические контрасты.

Молодые люди, которые могли принадлежать к самым разным слоям общества, – сыновья аристократов, дети ши 士, торговцы, фермеры, ремесленники и даже бывшие преступники – присоединялись к нему, чтобы научиться навыкам, которые могли бы помочь на пути к официальной карьере. Но в процессе общения с Конфуцием они приобрели гораздо больше: утонченность цзюнь-цзы, правильное рассуждение и нравственную проницательность, которые, по мнению Конфуция, были необходимы для политической профессии.

Конфуцианство как жизненный путь

Восточная Чжоу не смогла приспособиться к потребностям автономии и социального протагонизма, признакам, проявлявшимся с ростом новых классов землевладельцев – военачальников и государственных чиновников, торговцев. Первые больше не получали землю в наследство, а в дар за предоставленные услуги от губернаторов (без согласования с волей императора), торговцы сами имели возможность покупать землю. Убедившись в безразличии, если не во враждебности различных правителей, Конфуций решает посвятить остаток жизни изучению классических текстов и обучению новых учеников.

Похоже, он был одним из первых профессиональных учителей в Китае, основал частную школу, в которой за определенную плату прививались знания о практических вещах и о том, как править. Школа была открыта для всех социальных классов – ремесленников, торговцев и крестьян, что представляло сенсационное нововведение для своего времени. Конфуций говорил, что «право управлять – не прерогатива дворян по рождению. Править могут только те, кто обладает способностями и отличается благородным поведением».

Абсолютная уверенность в средствах аргументированного убеждения привела Конфуция и многих его учеников к презрению военной деятельности. Они утверждали, что для внутренней политики относительно воссоединения страны и установления мира нужен только пример хорошо управляемого государства. Наблюдая такой образец, другие народы восстали бы против своих правителей, чтобы присоединиться к «идеальному» государству. На самом деле конфуцианцы придерживались убеждения, что у народа есть полное право восстать против плохого правительства. В 1911 году, китайские революционеры, свергнувшие империю и установившие демократию, ссылались на конфуцианскую теорию права на восстание.

Учение Конфуция сохранили его ученики (некоторые из них достигли важных постов в управлении феодальным государством). «Аналекты» – бессистемный сборник диалогов и высказываний, составленный через много лет после его смерти. Свод канонических текстов, Сы шу У цзи (Четверокнижие и Пятикнижие) не носят религиозного характера, не содержат откровения, догмы, таинства, чудеса, космогонии и апокалипсисы. Скорее они представляют правила практических действий (личных, семейных, социальных и политико-административных). Это своего рода гражданская философия с выводами, которые можно определить, как религиозные.

Конфуцианство в древнем Китае находилось под запретом во времена империи Цинь (221–206 гг. до н.э.), последовавшей за домом Чжоу. Объединив существовавшие государства на территории империи Чжоу в единую державу правитель царства Цинь Ин Чжэн начал необратимое движение национальной идентификации. Враждебно настроенный по отношению к конфуцианской традиции, которую посчитали слишком скомпрометированной в предыдущий период, он даже приказал сжечь конфуцианские тексты. Однако династия Хань (202 г. до н.э. – 220 г. н.э.) восстановила конфуцианские традиции. В 59 году Мин-ди ввел ряд конфуцианских ритуалов, в которых император лично чествовал чиновников за хорошую работу.

Конфуцианство кратко – это, по сути, экзистенциальная философия. Исполнение обрядов обычно возлагалось на чиновников, государственных служащих, глав домохозяйств. Для Конфуция быть добродетельным означает обладать самообладанием, умеренностью, действовать по справедливости, подражая древним, у которых не было ограничивающих внешних законов и считавших любовь к ближнему не простой обязанностью, а жизненно важным требованием. Прежде чем искать бога (Небо в конфуцианстве и Брахман в индуизме) человек должен достичь этих моральных качеств через образование и самообразование. В беседах о загробной жизни Конфуций отвечал: «Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем ещё, что такое жизнь?»

Эти слова суммируют отношение не только конфуцианцев, но и почти всех китайцев к тем проблемам, которые каждая церковь или конфессия считает типичными для религиозной личности. Их больше волнует практическая жизнь, чем будущее души или религиозный путь. Идея бога для них эквивалентна идее природы, и в религиозной истории Китая никогда не было великих апостолов, мучеников или искупителей. Также было очень мало религиозных лидеров. С другой стороны, ни один китаец никогда не чувствовал себя исключительно конфуцианцем, буддистом или даосом. Фактически любая религия, буддизм, конфуцианство или даосизм, учит, что человек с рождения наделен только хорошими качествами, а достичь спасения он может через познание человеческой природы.

Культ Конфуция

Сразу же после смерти Конфуций стал удостаиваться самых почетных эпитетов и божественного статуса. Культ Конфуция, практикуемый в конфуцианских храмах, обладал всеми характеристиками государственной религии, в значительной степени удаленными от повседневной жизни конфуцианской элиты. Напротив, в поздние времена имперского Китая многие конфуцианцы культивировали ритуальные обряды в домохозяйствах, сосредоточенные на культе Конфуция, мудрецов и достойных людей. Эта частная ритуальная практика существенно отличалась от официального культа Конфуция.

1. Была гораздо менее жесткой и более гибкой.
2. Поскольку носила частный характер, то была автономной.
3. Идеи отражали новое понимание конфуцианской идентичности относительно, как собственной родословной, так и генеалогии Пути.

Хотя Аналекты – ценный источник для реконструкции мысли Конфуция, это далеко не единственный текст, к которому читатели обращаются в поисках интерпретации его личности. Во время династии Хань (206 г. до н.э. – 220 г. н.э.) создавались многочисленные агиографические описания происхождения и деяний Конфуция, многие из которых поразили бы читателей, знакомых только с Аналектами.

Согласно различным текстам, Конфуций – сверхчеловек, которому суждено было править как «некоронованный царь» доимперского Китая. При рождении на его теле проявились особые отметины, указывающие на его божественный статус. После смерти он якобы явился в просветленном состоянии своим ученикам, и они получили эзотерические учения от своего апофеозного учителя. В конце концов, а, возможно, неизбежно, его признали божеством, и вокруг его поклонения образовался культ. Китайский историк Фэн Юлань предположил, что, если бы эти интерпретации образа Конфуция ханьского периода преобладали, то он стал бы фигурой, сопоставимой с Иисусом Христом в истории Китая, и среди ученых не было бы споров о том, что конфуцианство религия, как христианство или индуизм.

К фантастическим и невероятным историям следует добавить мифы о мудреце, восходящие к контактам между Китаем и Западом в ранний современный период. Латинизация Кун (фу) цзы до «Конфуция» происходит от интерпретации китайской культуры и мышления миссионерами-иезуитами для западной аудитории. Иезуиты, пропитанные гуманизмом эпохи Возрождения, видели в Конфуция гуманиста эпохи Возрождения; Немецкие мыслители, такие как Готфрид Вильгельм Лейбниц или Христиан фон Вольф, признавали в нем мудреца Просвещения. Гегель определял Конфуция как личность, которая служит примером для тех, кого он считал «людьми без истории». Мао осуждал Конфуция за то, что тот заключил Китай в клетку феодального архаизма и угнетения.

Каждый адаптировал образ Конфуция под собственное мировоззрение – процесс, который продолжается и в современную эпоху, не оставляя практически места для того, что касается исторического Конфуция. Каждый мифологизатор видел в Конфуции символ того, что ему импонирует или, наоборот, неприятно в китайской культуре. Как однажды сказал Херрли Глесснер Крил, американский синолог, когда такая фигура, как Конфуций, становится культурным героем, истории о нем больше рассказывают о ценностях толкователей, чем о самом Конфуции.

Вместе с тем история мифотворчества оказалась крайне важной для зарождавшегося имперского Китая, который пытался навязать культурное единство на обширной и раздробленной территории. После преследования конфуцианцев во время недолгого правления династии Цинь, ханьские императоры и их министры ухватились за Конфуция как за средство легитимации своего правления и общественного контроля над подданными.

Пятикнижие ханьские правители взяли за основу для экзаменов при поступлении на императорскую государственную службу в 136 году до нашей эры. Условием для того, чтобы получить официальные должности в правительстве было заучивание наизусть текстов древних книг и их ортодоксальных конфуцианских интерпретаций, как знать клинопись в Древней Месопотамии. Роман государства с Конфуцием продолжался до конца эпохи абсолютной монархии империи Хань, после чего культ Конфуция потерял официальный статус, в период, известный в истории Китая как эпоха Троецарствия. Тогда иностранные и местные религии, как буддизм и даосизм, соперничали с конфуцианством за внимание элиты.

После восстановление единого государства династией Тан (618 – 907) будущее Конфуция как символа культурного и политического истеблишмента вновь стало надежным. Жертвоприношения ему, спонсируемые государством, составляли часть официального религиозного комплекса храмовых ритуалов. Ортодоксальная агиография и история укрепили репутацию Конфуция как культурного героя среди народа. Ученый-энциклопедист, философ, конфуцианец и неоконфуцианец Чжу Си, живший в период династии Сун (969 – 1279), внес исключительный вклад в учение Конфуция. Благодаря его трудам оно обрело систематизированную и универсальную форму.

С падением императорского правительства в 1911 году Конфуций также потерял свою позицию. Но это продолжалось недолго. После отречения последнего императора от престола монархисты поставили целью восстановить национальный статус Конфуция. Хотя их планам не суждено было сбыться, националистический режим в материковом Китае, затем на Тайване продолжал продвигать Конфуция и конфуцианство всеми возможными способами, чтобы отличить себя от коммунистов-иконоборцев, последовавших за Мао (до победы и контроля над большей частью Китая в 1949 году). Но и коммунистический режим в Китае время от времени благоговейно относится к Конфуцию, хотя и не без сознательного очернения его образа, как в годы Культурной революции.

Сегодня КПК выделяет солидные средства на реконструкцию и реставрацию императорских храмов Конфуция по всей стране, повсюду устанавливает памятники великому мыслителю, и особенно в туристических местах. Самый известный старинный конфуцианский объект находится в Цюйфу, недалеко от могилы философа – Цюйфу-Кунмяо.

Основные понятия конфуцианства

Многие из отрывков Аналектов и Чащи изречений 語叢 (из «текстов на бамбуковых планках из Годянь», раскопанных в 1993 году в местечке Годянь (провинция Хубэй)), описывают развитие набора идеальных моделей поведения, связанных с моральным идеалом «Пути» (Дао 道) «благородного мужа» Цзюнь-цзы 君子.

Во втором отрывке «Аналектов» ученик Конфуция Ю Жо 有 若 говорит, что человек, который ведет себя с сыновней почтительностью по отношению к родителям, братьям и сестрам, избегает выступлений против начальства, редко расстраивает общество. Он старается объяснять в контексте общей картины того, как образцы хорошего поведения открывают возможность следовать по пути достойного человека: «Благородный муж стремится к основе. Когда он достигает основы, перед ним открывается правильный путь. Почтительность к родителям и уважительность к старшим братьям – это основа человеколюбия.»(1.2).

Основной Путь благородного мужа – квинтэссенция образцового поведения самоотверженных культурных героев прошлого, доступная всем, кто готов «работать с корнями». Таким образом, добродетели, которым учил Конфуций, не были оригинальны, но представляли адаптации существующих культурных (аристократических) идеалов, к которым он постоянно возвращался, чтобы прояснить их правильный смысл в различных ситуациях. Он придал им нравственное значение, применимое ко всем людям. Принципы конфуцианства – пять видов поведения (пять постоянств) человека высших моральных качеств – гуманность (жэнь仁), долг (и义), ритуальная благопристойность (ли禮), мудрость (чжи智), искренность (синь信).

Жэнь仁

Жэнь (иероглиф仁) – главная и определяющая добродетель цзюнь-цзы, считается внешним выражением конфуцианских идеалов. Концепция жэнь отражает предпосылки, характерные для конфуцианской философской антропологии (философское размышление о природе человека). Исторически конфуцианцы рассматривали каждого человека как социальное существо, идентичность которого проистекает из его взаимодействий и поведения в сообществе. Человек, демонстрирующий жэнь仁, олицетворяет идеал того, каким должен быть этически зрелый человек. Иногда «Аналекты» (12.22) определяют жэнь仁в целом как «заботу о других», но в определенных контекстах она может отражаться конкретным поведением.

Истоки жэнь仁прослеживаются к Шу цзин尚书 (Книга истории), написанной в 5 веке до нашей эры. В ней идеи конфуцианства относительно жэнь仁 упоминаются в отдельных замечаниях:

• Быть терпимым и дружелюбным по отношению к другим (по-китайски: Кэ Куан Кэ Жэнь克 宽 克 仁)
• Доброжелательный правитель может снискать любовь и уважение своего народа (Хуай Юй Ю Жэнь怀 于 有 仁)

Эти замечания, хотя и бессистемные, раскрывают некоторые семантические компоненты жэнь仁, в том числе терпимость, дружелюбие и любовь, которые долгое время считались необходимыми качествами Цзюнь Цзы 君子.

Ясно, что жэнь仁, как принцип этики, близок к идее благотворительности, то есть доброжелательного чувства, особенно по отношению к тем, кто в ней нуждается или находится в немилости, что полностью объясняет известная цитата Мэн-цзы: Лао У Лао И Цзи Жэнь Чжи Лао 老吾老以及人之老 (уважать своих стариков так, чтобы это распространилось и на чужих стариков).

Почему жэнь 仁 был так важен для древнекитайского общества? Ответ на вопрос, по-видимому, заключается в том факте, что Китай был закрытой и преимущественно аграрной страной до 1979 года, когда страна начала проводит политику открытых дверей и развивать свою рыночную экономику. На протяжении долгой истории сельскохозяйственного общества Китая жэнь仁 – признанный «регулятор межличностных отношений» как на уровне семьи, так и на уровне государства – играл решающую роль в усилиях Китая по поддержанию социальной стабильности, на основе которой могло строиться процветающее государство.

Развитие аграрного общества в прошлом в основном зависело от достаточного количества рабочей силы. Это объясняет то, что для китайцев большая семья была необходимостью, а чем больше сыновей, тем больше благословений. Но в большой семье неизбежно возникают споры между членами семьи из-за сложности межличностных отношений.

Когда-то в Китае была самая сложная семейная система в мире, которая требовала эффективных этических принципов для регулирования поведения каждого члена ради общих интересов большой семьи. Для удовлетворения этой потребности в контроле над клановыми отношениями, конфуцианцы выдвинули систематические этические принципы для управления делами внутри клана, известные как сяоти孝悌 (преданность родителям и старшим братьям), то, что составляет суть жэнь仁.

Конфуцианцы лелеяли надежду на создание идеального общества, по крайней мере, на уровне китайской семьи, в которой люди бы любили, уважали друг друга и проживали мирную жизнь.

Конечно, жэнь仁 не ограничивался только урегулированием межличностных отношений в семье. Для китайцев идея жэнь仁была как моральный проводник, чтобы реализовать конфуцианское стремление: «Добиваться самосовершенствования, в порядке содержать семью, управлять государством и нести Поднебесной мир» 修身 下 平 天下 (глава 42 из Ли цзы禮記).

В разные исторические периоды конфуцианство эволюционировало в несколько школ, каждая из которых отстаивала те или иные аспекты жэнь 仁,хотя и под другими терминами, поскольку жэнь 仁составлял основу китайских ценностей, начиная с Конфуция.

Мэн-цзы, второй по значимости конфуцианский философ, например, подчеркивал значение жэньчжэн仁政 (гуманное правление). Он считал, что природа человека гуманна от рождения, следовательно, каждый, независимо от социального происхождения, имеет равные шансы стать совершенным человеком. Согласно Мэн-цзы¸ можно построить идеальное государство, если правители и его поданные добросовестно выполняют свой долг исключительно благодаря жэнь仁. Более конкретно¸ Мэн-цзы описывал жэнь仁 как естественное чувство сострадания, цэ инь чжи синь恻隐之心, характерное для всех людей, то есть глубоко укорененное в природе человека.

Жэнь仁 считался источником и义, ли禮, чжи智, синь信, других четырех моральным принципов, соблюдаемых конфуцианцами, которые постепенно были встроены в полную теоретическую систему конфуцианства, в основе которой – жэнь仁. Безусловно, эта система вряд ли могла бы быть создана в одночасье.

Только благодаря совместным усилиям китайских философов разных поколений в конечном итоге сформировалась чрезвычайно влиятельная этика конфуцианства. С той поры китайская культура в значительной степени связана с у чан五常 (пять констант или пять неизменных моральных норм, которым конфуцианцы должны следовать в повседневной жизни). И среди пяти констант жэнь仁 – основа всей системы, на которой могут быть построены остальные четыре добродетели.

И义

И义 описывается в «Аналектах» применительно к ситуациям, связанным с общественной ответственностью. Понятие ассоциируется с моральным смыслом: способность распознавать в конкретных обстоятельствах, что правильно и хорошо. В контекстах, где стандарты справедливости и порядочности имеют особую ценность, например, когда человек исполняет обязанности управляющего имением, праведность (что предполагает честное и надлежащее поведение) – это то, что делает человека неиспорченным. И 义исходит из жэнь仁, когда человек полностью отделяет себя от личных интересов и выполняет свои повседневные практики, придерживаясь норм справедливости.

Конфуций говорил, благородный муж не должен думать о богатстве и положении, которых можно достичь, действуя против праведности/справедливости, даже если это означает есть грубый рис, пить воду и спать, используя согнутую руку вместо подушки. Добродетельными поступками он поднимается на вершину человечности, становится источником вдохновения для других, чтобы вести последовательную и цивилизованную жизнь.

Китайские философы конфуцианской традиции последующих поколений, как Сюнь-цзы, прославляли Конфуция за его праведность при исполнении служебных обязанностей. Сюнь-цзы подчеркивал, что это было ещё более впечатляющим, поскольку великий мыслитель был чрезвычайно беден. Такое поведение особенно актуально при официальных взаимодействиях с простыми людьми, которых нанимают как рабочую силу. И义 также влечет за собой бескорыстие (подобно жэнь仁), но здесь несколько иной принцип – она коренится в стойкости перед лицом искушений.

В перспективе, необходимость действовать праведно связано с отношением к личной выгоде. Конфуций учил своих учеников переосмысливать свое «чувство ценности» на основе погружения в систему жертвоприношений. В частности, оценка вещей на основе их ритуального значения может привести к разногласиям с традиционной иерархией ценностей. Это определяется как корень праведного поведения в трактате Хань Фэй-цзы韓非子периода Сражающихся царств; основной труд Хань Фэй (политический философ и государственный деятель, идеолог школы легистов).

В легенде рассказывается, как при дворе Конфуцию подали тарелку с персиком и просо. Служители посмеялись над Конфуцием за то, что тот сначала стал есть просо. Конфуций объяснил им, что в жертвоприношениях правителей прошлого просо – основное и самое ценное подношение. Таким образом, ритуальное чищение персика с помощью проса: «препятствует праведности, и поэтому я не осмелился поставить [персик] выше того, что наполняет сосуды в исконной святыне». Суть праведности – в усвоении системы ценностей, которую Конфуций не хотел нарушать ни для удобства, ни для выгоды.

Иногда фраза «жэнь仁 и и义» используется метонимически для обозначения всех добродетелей. Однако в некоторых текстах позднего времени благожелательный импульс к состраданию и праведная стойкость рассматриваются как потенциально противоречащие друг другу. В Аналектах при изображении Конфуция противоречий между жэнь仁 и и义 не признается, возможно потому, что каждая константа, как правило, описывается как значимое в разных контекстах:

• В ритуальном контексте в идеале человек действует из семейной привязанности (ключ к жэнь仁).
• При исполнении служебных обязанностей в идеале человек действует в соответствии с обязанностями, возложенными на начальников и подчиненных, сопротивляясь искушению выгоды (ключ к и义).

В то время как жэнь仁и и义могут побудить благородного мужа придерживаться ритуальных норм в определенных ситуациях или сферах жизни, третья константа ли禮выражает чувствительность к своему социальному положению и готовность исполнять все (многочисленные) ритуальные роли.

Ли禮

Термин ли禮, переводимый как «ритуальное приличие», имеет широкий спектр коннотаций, кроме того, означает как условности ритуала, так и этикета. Изначально ли禮 обозначало придворные обряды, совершаемые для поддержания общественного и космического порядка. Конфуцианцы переосмыслили понятие для обозначения формальных социальных ролей и институтов, которые, по их мнению, абстрагировались от космических моделей для организации общественной жизни.

Ли стало означать общепринятые нормы, что породило новую концепцию интернализованного кодекса вежливости, определяющего надлежащее человеческое поведение. Именно эта концепция прославляется в раннем корпусе конфуцианской литературы и систематизирована в классической конфуцианской литературе под названием Ли цзи. Не ограничиваясь простой вежливостью, ли занимает центральное место в конфуцианской ориентированной на человека религиозности.

В Аналектах Конфуций изображается как обучающим ритуалам, так и исполняющий их так, как он считал, они проводились в древности. Ритуал формирует ценности, ограничивая желания, тем самым позволяя размышлять и культивировать моральные установки. Однако без надлежащего (аффективного) состояния человек не способен выполнять ритуал должным образом.

В Аналектах Конфуций размышляет о том, что он не терпит «ритуал без благоговения или траур без горя» (3.26). Когда его спрашивают о корнях ритуального приличия, он отвечает, что на похоронах горе скорбящих важнее формальностей (3.4). Знание деталей ритуальных протоколов важно, но не заменяет искреннего аффекта при их выполнении. Вместе они являются необходимыми условиями для обучения благородного мужа, а также важны для понимания социального контекста, в котором Конфуций обучал своих учеников.

Мастерство, о котором свидетельствует ли禮, – часть учебной программы, связанной с обучением правителей и должностных лиц, и надлежащее исполнение ритуалов при дворе могло служить своего рода политической легитимацией.

Конфуций резюмировал различные аспекты ритуального и музыкального образования для обучения своих последователей. Бо Юй伯魚, сын Конфуция, объяснил, что, когда он попросил отца обучить его, Конфуций наказал ему изучить Ши цзин, чтобы иметь возможность беседовать с другими и учить ли禮 (16.13).

Тот факт, что Конфуций настаивает на том, чтобы сын овладел классической литературой и практиками, подчеркивает ценность этих культурных продуктов как средство передачи Пути от одного поколения к другому. Он говорит своим ученикам, что изучение Классики Поэзии подготавливает их к различным аспектам жизни. ««Ши цзин» может вдохновить, расширить кругозор, сблизить с другими людьми, научить, как сдерживать свое недовольство. [Из него узнаешь], как надо дома служить отцу, а вне дома – государю, а также названия животных, птиц, трав и деревьев» (17.9). Образование давало Конфуцию и его ученикам возможность работать в поместьях и при дворе.

Чжи智

Четвертая добродетель связана с оценкой людей и ситуаций. В Аналектах чжи智(мудрость, разум) позволяет благородному мужу различать правильное и лживое поведение в других (12.22) и различать тех, кого можно исправить (15.8). В первом диалоге Конфуций объясняет силу мудрости как «знание других». Но это также касается правильной оценки ситуаций, как подсказывает риторический вопрос учителя: «Там, где царит человеколюбие, прекрасно. Поэтому когда [кто-либо] поселяется там, где нет человеколюбия, разве он мудр?» (4.1).

Известное высказывание (6.20), которое часто цитируют, подразумевает, что Конфуций – агностик относительно мира духов. Оно говорит о том, что мудрость позволяет постороннему представить себя в образе, подходящем для людей, от имени которых он служит. Контекст для такого рода оценки, как правило, официальная служба, и чжи智часто приписывается уважаемым министрам или советникам мудрых правителей.

В определенных диалогах чжи智также подразумевает нравственную проницательность, которая позволяет благородному мужу быть уверенным в уместности добрых поступков. В монологах о нескольких добродетелях Конфуций описывает мудрого человека как того, кто никогда не запутается. Хотя сравнительные философы отметили, что китайская мысль не имеет ничего аналогичного роли воли в европейской философии предсовременного периода, моральная проницательность, которая является частью мудрости, действительно вселяет в деятелей уверенность в том, что моральные действия, которые они предпринимают, правильны.

Синь信

Добродетель искренность/надежность дает благородному мужу право давать советы правителю, а правителю и чиновнику – управлять подчиненными. В Аналектах Конфуций кратко объясняет суть синь信: «Если один заслуживает доверия, другие возложат на него обязанности». Хотя добродетель может основываться на правильном выражении дружбы между людьми одинакового социального положения, она также полезна во взаимодействии людей разных социальных статусов. Цы Ся子夏 объясняет влияние синь信 на начальников и подчиненных в 19.10

Другие понятия

К периоду империи Хань гуманность (жэнь仁), долг (и义), ритуальная благопристойность (ли禮), мудрость (чжи智), искренность (синь信) стали рассматриваться как полный набор человеческих добродетелей, соответствующий другим квинтетам явлений, используемых для описания мира природы. Некоторые тексты описывают уровень морального совершенства, как объединяющий все эти добродетели.

Не ясно влечет ли обладание определенной добродетелью обладание другими высшими моральными качествами, хотя жэнь仁иногда использовалась как общий термин для комбинации одной или нескольких других добродетелей. В других случаях Конфуций представлял отдельные константы как выражение добродетели в определенных сферах жизни. Ранние диалоги Конфуция встроены в конкретные ситуации, поэтому сложно выделить из них абстрактные принципы морали.

Конфуций учил, что мерило правильного действия – было ли оно выражением добродетели. Его уроки напоминают учение Аристотеля о добродетелях. Современная оценка учения Конфуция как «этики добродетели» сформулирована в книге Брайана Ван Нордена «Этика добродетели и консеквенциализм в ранней китайской философии», в которой особое внимание уделяется аналогиям между образом Конфуция и «хорошей жизнью» Аристотеля. Однако характер доступных исходных материалов о Конфуции означает, что в разнообразных текстах, которые представляет древний Китай, отсутствует систематизация, как это есть в этическом сочинении «Никомахова этика» Аристотеля.

Пять описанных добродетелей – не единственные, которым учил Конфуций. Он говорил о верности чжун 忠, которая описывается, как служить верой и правдой. Храбрость юн勇 – то, что заставляет человека действовать, если он понял, в чем заключается праведность.

Дэ德 обычно используется для описания авторитета правителя, проистекающего из добродетели/благосклонности к другим, и является ключевым термином во многих социальных и политических работах.

Термин дэ德, возможно, для большинства ассоциируется с другим китайским традиционным учением, известным как даосизм, текстом Дао дэцзин (Дао Дэ Цзин). Как и «тянь», дэ имеет огромный культурный и религиозный багаж, уходящей в далекие глубины китайской истории. В ранний период Чжоу дэ представлялся почти магической силой и даже аморальной, приписываемой различным людям – соблазнительницам, харизматическим лидерам. Для Конфуция дэ столь же магически действенное, но абсолютно моральное. Это и качество, и достоинство успешного правителя. Того, кто правит, с добродетелью, можно сравнить с Полярной звездой (2.1).

Видение Конфуцием порядка объединяет эстетические заботы о гармонии и симметрии (ли) с добродетелью (дэ), преследуя социальные цели: организованная семья ➤ организованное государство ➤ организованный мир. Эстетическая, моральная и социальная программа начинается дома и развивает личность.

Толкователи Конфуция и их философские траектории

Наиболее известные ранние интерпретаторы мысли Конфуция, помимо самих составителей Аналектов, которые работали после смерти Конфуция до времени династии Хань, – философы периода Сражающихся царств – Мэн-цзы (372–289 гг. до н. э.) и Сюнь-цзы (310–220 гг. до н. э.). Они не знали друг друга, кроме как ретроспективно, как в случае с Сюнь-цзы, комментирующим Мэн-цзы. Два философа обычно противопоставляются друг другу из-за разногласий относительно человеческой природы – это предмет, о котором Конфуций особенно молчал (5.13).

Мэн-цзы утверждает, что люди изначально хорошие, но аргументирует необходимость самосовершенствования. Сюнь-цзы говорит о том, что изначально они плохие, но могут преобразоваться посредством саморазвития. Вместе с тем оба мыслителя разделяют множество предположение, в том числе и то, которое связывает каждого с Конфуцием – человек может измениться, участвуя в традиционных эстетических, моральных и социальных дисциплинах.

Интерпретаторов мысли Конфуция, работавших в периоды между династиями Тан и Мин, объединяют под термином «неоконфуцианство». В классическом китайском языке этот термин не имеет аналогий, но он полезен, поскольку объединяет нескольких мыслителей разных эпох, разделяющих общие взгляды, как Чжан Цзай, Чжу Си, Ван Янмин.

Возможно, их взгляды несколько отличаются друг от друга, но:

• соглашаются с приматом Конфуция, как источником конфуцианской традиции;
• разделяют понимание человеческой природы по Мэн-цзы;
• почитают Пятикнижие и Четверокнижие как авторитетные источники стандартов ритуала, морали и социальных приличий.

Неоконфуцианство заинтересовано в космологическом и метафизическом, что изолирует его от Аналектов Конфуция и выдает влияние буддизма и даосизма.

Этот краткий обзор основных толкователей мысли Конфуция иллюстрирует принцип, которому нужно следовать тем, кто хочет понять философский и интеллектуальный багаж Конфуция.

Конфуцианство в Японии

Возникновение или появление конфуцианства в Японии датируется серединой 6 века. В отличие от буддизма, родина которого Индия, конфуцианство, прежде всего, чисто китайское учение. Но оно распространялось из Китая династии Хань в Корею, а затем в Японию в основном через Корейский полуостров. Таким образом, во многих отношениях конфуцианство – интеллектуальная сила, определяющая в большей части восточноазиатскую идентичность Японии, особенно относительно философской мысли и практики.

Притом, что конфуцианство имеет религиозное измерение, его учения – этические, эпистемологические, метафизические, политические и эстетические – обычно понимаются в связи с социально-политическим миром человечества. В этом отношении конфуцианство – светская философия, действовавшая в повседневном существовании, на том или ином уровне, на протяжении всей истории Японии, вплоть до наших дней.

Однако конфуцианство настолько интегрировались в японскую культуру, без обращения к его идентичности как «конфуцианского» учения, что со временем стало проявляться как неотъемлемая часть японского менталитета и его проявлений в истории и культуре. Синтоизм принял конфуцианские способы построения отношений с другими людьми.

Конфуцианство, рассматриваемое как религиозно-философское учение, наполнено возвышенными идеалами, которые всегда побуждали человечество достичь высочайшего уровня этического совершенства и самореализации. Однако, как политическая доктрина, приватизированная правящей элитой для обеспечения некоторой легитимации принудительного правления, конфуцианство становилось циничным и корыстным, противореча тем самым идеалам, которым уделялось внимание лишь на словах.

Со времени начала политического единства в Японии, которое обеспечивалось зарождающейся имперской системой, позднее режимами сёгуната, конфуцианское мышление формировало этические и социально-политические идеалы государства, и нередко имена правителей, таким образом, определяя параметры дискурса реального мира о тех, кем управляют, о тех, кто управляет, также о природе и целях правительства.

В наше время устойчивые конфуцианские концепции обеспечили концептуальную основу для интеграции большей части западных представлений о себе, обществе, семье и государственном устройстве, тем самым помогая философски опосредовать продвижение Японии к глобальному пониманию цивилизации и современности.

---

Автор: Элла Михайленко